Тень Гегемона - Страница 34

- Знают, если водитель - их человек.

- Водитель тоже не знает, куда мы едем.

- Он просто ездит по кругу?

- Он знает только точку первого рандеву. Петра покачала головой.

- Я знала, что вы дурак, потому что пошли в психотерапевты, а это вроде священника в религии, где Бог - это ты сам.

Психиатр побагровел. Это Петре понравилось. Он был дурак и не любил, когда ему это говорили, но ему определенно надо было это услышать, потому что он всю свою жизнь построил вокруг мысли, что он умный, а теперь он играл с настоящей боевой гранатой и думал, что ему хватит ума не погибнуть.

- Да, ты права, водитель знает первый пункт назначения, хотя и не знает, куда мы поедем оттуда. - Психиатр деланно пожал плечами. - Но тут ничего не поделаешь, кому-то надо довериться.

- И вы решили довериться этому водителю, потому что… Психиатр отвернулся.

Петра посмотрела на его спутника.

- А ты что такой разговорчивый?

- Я понимал, - произнес этот человек, запинаясь и подыскивая слова, - что ты был бесить учитель в твоя Боевая школа.

- Ага! - сообразила Петра. - Так ты и есть мозг команды? Человек не понял, но обиделся. Выражение "мозг команды" было ему не знакомо, но он понимал, что Петра хотела его оскорбить.

- Петра Арканян! - сказал психиатр. - Поскольку ты права и я недостаточно хорошо знаю водителя, скажи мне, что я должен был сделать. У тебя есть план получше?

- Конечно, - пожала плечами Петра. - Называете ему точку рандеву и тщательно объясняете маршрут,

- Я так и сделал.

- Это я знаю, - отмахнулась Петра. - В последнюю секунду, загружая меня в фургон, берете руль сами, а водителя пересаживаете в лимузин. А потом едете совсем в другое место. Или того лучше - сворачиваете в ближайший город и выпускаете меня на волю.

Психиатр снова отвернулся. Петра поразилась, как красноречив язык жестов. Никогда бы не подумала, что психиатры не умеют скрывать своих мыслей.

- Люди, которые вас похитили, - начал психиатр, - это ничтожное меньшинство, даже в той тайной организации, на которую они работают. Они не могут быть всюду.

Петра грустно покачала головой:

- Вы русский, вас учили русской истории, и вы всерьез думаете, что тайная служба не может быть повсюду и слышать все? Вы все свое детство только и делали, что смотрели американские фильмы?

Это уже было слишком. Психиатр принял самый авторитетный медицинский вид и выложил свой последний и решающий аргумент:

- А ты - ребенок, совершенно не обученный уважению к старшим. Пусть у тебя блестящие способности, но это не значит, что ты разбираешься в политическом положении, о котором ничего не знаешь.

- Ага, - удовлетворенно заметила Петра. - Аргумент типа: "ты ребенок и жизни не знаешь".

- Как правду ни назови, она правдой быть не перестанет.

- Вы наверняка разбираетесь в нюансах политических речей и маневров. Но это военная операция.

- Это операция политическая, - поправил ее психиатр. - Без стрельбы.

И снова Петру поразило его невежество.

- Стрельба начинается, когда успеха в военной операции не удается достигнуть маневром. Любая операция, направленная на лишение противника ценного имущества, является военной.

- Эта операция направлена на спасение неблагодарной девчонки, чтобы отправить ее к маме и папе.

- Хотите, чтобы я была благодарной? Откройте дверь.

- Дискуссия окончена, - объявил психиатр. - Можешь заткнуться.

- Так вы заканчиваете сеансы с пациентами?

- Я тебе не говорил, что я психиатр.

- Вы учились на психиатра, - сказала Петра. - И потом какое-то время работали, потому что нормальные люди не говорят как психиатры, пытаясь успокоить перепуганного ребенка. А то, что вы полезли в политику и сменили профессию, не значит, что вы вышли из числа тех твердолобых, что ходят в школу шарлатанов и думают, что они ученые.

Этот человек еле сдерживал ярость. Петра даже сладко задрожала от пробежавшего страха. Он сейчас даст ей пощечину? Вряд ли. Скорее он прибегнет к единственному своему неисчерпаемому ресурсу - профессиональной надменности.

- Профаны обычно смеются над науками, которых не понимают, - сказал психиатр,

- Именно это, - согласилась Петра, - я и хочу сказать. Там, где дело идет о военной операции, вы полный новичок. Профан. Дубина. А я - специалист. А вы слишком глупы, чтобы хоть сейчас меня послушать.

- Все идет гладко, - сказал психиатр. - А тебе будет очень неловко, когда будешь извиняться и благодарить меня, садясь на самолет в Армению.

Петра напряженно улыбнулась:

- Вы же даже не заглянули в кабину и не проверили, что водитель тот самый.

- Кто-нибудь заметил бы, если бы водителя подменили, - сказал психиатр, но Петра почувствовала, что наконец-то вызвала у него беспокойство.

- Ах, я забыла, мы доверяем товарищам по заговору, они увидят все и ничего не упустят - потому что они-то не психиатры!

- Я психолог! - не выдержал он.

- Ой-ой-ой! - сочувственно произнесла Петра. - Это, наверное, очень неприятно - признаться в собственной полуобразованности?

Психолог отвернулся. Как это психиатры в Наземной школе называли такое поведение? Уклонение? Или отрицание? Петра готова была уже спросить, но решила так оставить.

А еще говорят, что она невоздержанна на язык.

Но то, что она сказала, явно оказывало свое действие на этого человека, не давало покоя. И он через некоторое время встал, подошел к передней стенке и открыл дверь между фургоном и кабиной.

Выстрел прогремел в замкнутом пространстве оглушительно, и психиатр упал на спину. Горячий мозг и острые осколки кости расплескались по лицу и рукам Петры. Человек напротив полез за оружием, но получил две пули и свалился мертвым, не успев до него дотянуться.